Троице-Лыково расположено на западе Москвы (район Строгино), на правом, высоком берегу Москвы-реки. История Троице-Лыкова и его храмов неразрывно связана с судьбами владельцев усадьбы, отразившими все драматические события русской истории XVI – XX вв. Свое название Троице-Лыково получило по имени возведенной в нем Троицкой церкви и по фамилии первого его владельца – князя Лыкова – Оболенского.

Село Троицкое (старинное название Троице-Лыкова) известно по историческим документам с XVI века. При царе Василии Шуйском Троицкое было пожаловано за службу князю Борису Михайловичу Лыкову-Оболенскому «за его службу из его же прежнего поместья». Борис Михайлович был правнуком князя Ивана Владимировича Оболенского, носившего прозвище «Лыко».

Во времена правления царей Василия Шуйского и Михаила Романова князь занимал видное общественное и служебное положение. В 1606 году был пожалован в бояре. После свержения с престола Шуйского (в период междуцарствия) к власти пришла Боярская Дума, состоявшая из семи бояр, в том числе которых был и боярин Лыков. 

Василий Шуйский (русский царь с 1606 по 1610 гг.)

В смутное время совершил немало ратных подвигов: в 1609 году отличился в победном сражении на Ходынском поле, не дав полякам захватить и сжечь Москву, способствовал победе царских войск над отрядами самозванца Лжедмитрия II и повстанческой армией Болотникова,  разбил войско гетмана Лисовского и освободил захваченный поляками город Коломну. По просьбе Земского собора при царе Михаиле Романове принимал активное участие в умиротворении страны: оборонял Можайск от поляков и бесстрашно усмирял разбойников, которые бесчинствовали под Москвой.

Он был женат на Анастасии Никитичне Романовой, родственнице жены Иоанна Грозного царицы Анастасии и сестре патриарха Филарета, поэтому по жене князь приходился дядей царю Михаилу Федоровичу Романову. Это родство выдвинуло его в первый ряд московской знати. С 1619 по 1642 годы Лыков управлял важнейшими государственными Приказами. Боголюбивый князь строил храмы, помогал монастырям. Боярину Лыкову принадлежали также земли у озера Селигер и остров Столобный, где еще в 1594 году был основан монастырь Нилова пустынь, который известностью обязан преподобному Нилу Столобенскому. Лыков считал святого своим небесным покровителем и оказывал монастырю всяческую поддержку.

Князь Лыков построил в своем вотчинном селе первую деревянную церковь во имя Святой Троицы (с приделами в честь святителя Николая и мучеников Флора и Лавра). Позднее она была разобрана и заменена каменной.

Межевая грамота 1627 года свидетельствует, что Троицкое с трех сторон было окружено землями дворцовых сел Павшино, Щукино с деревней Острогино, Хорошево с деревней Татарово, которые в том время принадлежали матери царя «великой государыне инокине Марфе Ивановне».

И было в ту пору, кроме церкви, «в селе Новом Троицком… двор чиновников, а в нем живут деловые люди, и пять дворов людских, и в них пять человек. В деревне Новой Черепковой на пруде, что было село Старое Троицкое, 17 дворов крестьянских и 5 дворов бобыльских» (писцовая книга, 1627). В той же писцовой книге 1627 года значится: «в селе Новом Троицком церковь Живоначальной Троицы, да предел Николы Чудотворца, да предел Флора и Лавра, деревянная клетцки, а во церкви образа, и книги, и ризы, и всякое церковное строение вотчинниково – боярина князя Б.М. Лыкова».

Простояла эта деревянная церковь до новых хозяев – Нарышкиных – около 100 лет, когда была перенесена на другой участок усадьбы и переложена заново.

У Лыковых было трое детей – сын и две дочери, но все они умерли во младенчестве между 1615 и 1624. Так как передавать «отчину» было некому, то после смерти Лыкова село было «взято на великого князя» и находилось в дворцовом ведомстве. К этому моменту, согласно писцовой книге 1646 года, «в селе Троицком-Лыкове находился двор боярский, да двор скотный, 16 дворов задворных людей, а в них 27 человек, да вместе с деревнями Черепково и Луки 47 дворов крестьянских и один двор бобыльский, а в них – 18 человек».

Борис Михайлович Лыков, пятьдесят лет верой и правдой прослужив своему Отечеству, умер в 1646 году и был погребен в Свято – Пафнутьевском Боровском монастыре. Сошел на нет род Лыковых, но до сих пор живет он в названии села. Осиротело Троице-Лыково почти на полвека.

После кончины в 1646 Бориса Михайловича Лыкова его вотчина поступило в дворцовое ведомство на целых 44 года. Возможно, что селом Троицким-Лыковым какое-то время владел родной брат матери Петра I Иван Кириллович Нарышкин, сочетавшийся браком с княжной Прасковьей Алексеевной Лыковой, который, надо полагать, получил в приданное это поместье. Во время Стрелецкого бунта, бедственного для Нарышкиных, Иван Кириллович был зверски убит 15 мая 1682 года. Но в подписи на постной Триоди, данной в церковь в 1689 г. по указу государеву, село это названо уже государевым дворцовым Троицким селом.

Давались земли из дворцового приказа скупо и редко, но в 1690 г. речь шла о Нарышкиных – не только родственниках молодого царя, но прежде всего партии, которая могла помочь ему удержаться у власти, несмотря на неизменное сопротивление родственников первой жены царя Алексея Михайловича – Милославских, а также царевны Софьи и ее сторонников.

Поэтому сразу же после лишения правительницы власти именно из дворцового приказа братья царицы Натальи Кирилловны, будущей матери Петра I, получили из дворцового ведомства  в вотчинное владение села: Лев Кириллович – Фили, и Черкизово; Мартемьян Кириллович – село Троицкое-Лыково с деревнями Черепково, Рублево, Чашниково Луки (два года спустя, в 1692 г., Мартемьян Кириллович добавил к ним деревни Острогино да Мякинино); Федор Кириллович получает село Медведково. Дворянский род Нарышкиных в старой допетровской Руси не отличался особенной древностью или знатностью и возвысился лишь в XVII веке. Таким образом, недавние средней руки служилые дворяне сразу становятся крупнейшими землевладельцами, да еще на особо ценных подмосковных землях.

И вот 1 сентября 1690 года за Мартемьяном Кирилловичем Нарышкиным  утверждены отказною книгою деревни Черепково, Рублево, Троицкое. В приходной книге Патриаршего казенного приказа за 1693 год под статьей о Троицкой церкви отмечено: «сию церковь впредь писать в вотчине за боярином Мартемьяном Кирилловичем Нарышкиным, а прежде село было Великого Государя Дворцовое. Дани 120 алтын 5 денег да езда  гривна». 11 января 1698 года по Именному Указу село Троицкое-Лыково с деревнями отдано во владение боярину Льву Кирилловичу Нарышкину с его матерью, вдовою боярыней Анной Леонтьевной (матерью царицы Натальи Кирилловны).

Обосновавшись в селе Троицком-Лыкове, в 1698 г. они решают построить парадный каменный храм на месте старой деревянной церкви, поставленной здесь еще Б.М. Лыковым. Для этого деревянную церковь очень осторожно и бережно разбирают и переносят в глубину сада на новое место, где и освящают во имя Успения Пресвятой Богородицы (она простояла 238 лет и сгорела в 1936 году. Воссоздана по историческим фотографиям и заново освящена в честь преподобного Серафима Саровского 2019 году).

Деревянный храм Успения Пресвятой Богородицы, сожженный в 1936 году.

А на прежнем высоком месте над Москвой-рекой был подсыпан песчаный холм, чтобы храм стоял выше и был виден издалека, и земля освящена под строительство новой, еще невиданной москвичами чудной церкви во имя Живоначальной Троицы. Этот храм изначально планировался как летний, то есть не отапливался, и был открыт от весеннего праздника Святой Троицы до осеннего праздника Покрова.

Строительство нового храма поручили крепостному мастеру окольничего М.Ю. Татищева – Якову Бухвостову. Это был признанный зодчий, который создал целый ряд значительных архитектурных сооружений. На имена строителей храма указывает запись в синодике церкви: «Михаила, да Митрофана, да Якова, их господина». Следовательно, его строила та же артель, что и Спасскую церковь в Уборах, - Михаил Тимофеев и Митрофан Семенов во главе с Яковом Бухвостовым.

Существует легенда о том, что в день закладки новой церкви на торжество были приглашены племянник Льва Кирилловича – царь Петр I, и его мать Наталья Кирилловна. В знак уважения к дяде Петр I согласился заложить камень в основание будущего  храма.

Воссоединение Украины с Россией способствовало проникновению в архитектуру и искусство Москвы южных мотивов, заимствованию многих элементов украинского зодчества для применения в декоративном убранстве строившихся церквей. Особенность этого стиля состоит в том, что впервые во внешнем и внутреннем убранстве церквей появлялись изображения (в резьбе по камню и дереву) винограда, ананасов, гранатов и других растительных орнаментов. Первые постройки в таком обновленном стиле ставятся в подмосковных имениях Нарышкиных по заказу, а потом подобное направление в зодчестве стало называться “Нарышкинским” или “Московским барокко”. Семья Нарышкиных в течение 90-х годов XVII в. построила целый ряд превосходных зданий подобного рода: Спаса в Уборах, Знамения на Шереметьевом дворе, церковь Покрова в Филях.

Троицкая домовая церковь была выстроена в том же стиле. Как внешний облик, так и внутреннее убранство храма представляют собой замечательный образец искусства российских зодчих.

Архитектурное совершенство этого храма, как и его внутреннее убранство, привлекали к себе исследователей, о нем много писали, им восхищались. Снаружи эта белоснежная церковь с золочеными ажурными крестами была так прекрасна, что ее сравнивали с невестой, одетой в кружевной наряд и золотой кокошник, любующейся на свое отражение вводах Москвы-реки, поэтому храм еще называли «Белым лебедем».

Новопостроенный храм освятили в 1704-м (под другим данным — четырьмя годами позднее). На торжестве присутствовали Пётр I и царевич Алексей Петрович, что подтверждала надпись на храмовом антиминсе. Предположительно, в дальнейшем император посещал церковь, навещая своих родственников. Композиция храма — классическая барочная, ярусно-пирамидальная, или же, иначе говоря, «восьмерик на четверике». На высокий четверик поставлен высокий широкий восьмерик, а на нем установлен более узкий ярус звона, увенчанный одной главкой на узорчатом барабане. С боков храм окружают полукруглые симметричные алтарная часть и западный притвор с главками на двухъярусных восьмигранных барабанах. Храм поставлен на невысокий подклет-гульбище, со всех сторон окруженный изящной балюстрадой. Как во всех барочных храмах, замечательна отделка наличников на высоких прямоугольных и небольших восьмигранных окнах: наличники всех ярусов оригинальны и не повторяют друг друга.

Роскошно было и убранство интерьера. До разорения в храме сохранялся резной девятиярусный иконостас, украшенный в барочном стиле виноградными лозами и гроздьями, диковинными плодами и растениями. Иконостас потрясал своей виртуозной золоченой резьбой, выполненной мастерами Оружейной палаты. В западной части хоров было устроено царское место — фонарь с короной наверху.

Троицкий храм. Царское место. Фото конца XIX в.

Первоначально стены изнутри были расписаны под мрамор. Хоры идут вдоль стен в два яруса; из верхнего есть выход на колокольню. Кованые двери и ставни были разрисованы растительным орнаментом, дополняющим резные каменные украшения стен. По верху восьмерика и яруса звона идет ажурный декоративный ряд гребней, а грани ярусов разделены колонками.

Это домовая церковь стала известна в литературе как памятник архитектуры, который искусствовед В.Н. Подключников сравнивает с драгоценностью, усыпанной бисером, обтянутой золотыми нитями, сверкающей и переливающейся в лучах солнца, - так велико ее декоративное богатство.

Село Троицкое-Лыково становилось крупным центром всей местности. В переписных книгах на 1704 года значится: «За боярином Львом Кирилловичем Нарышкиным село Троицкое на Москве-реке, а в селе церковь каменная во имя Живоначальной Троицы, да другая церковь деревянная во имя Успения Пресвятой Богородицы, да в селе двор боярский, двор приказчика, двор конюшенный, двор скотный, двор птичий; людей в них 19 человек и 33 двора крестьянских, в них 105 человек. Да еще деревни Черепково, Рублево, Мякинино, Мерки да Острогино с часовнею на старом кладбище».

После смерти Л.К. Нарышкина село Троицкое-Лыково должно было перейти во владение Натальи Мартемьяновны – племянницы Льва Кирилловича, но, предвидя близкую кончину, она составляет завещание о разделе своих имений, которое было утверждено государем. По этому завещанию село Троицкое-Лыково с деревнями переходит сыновьям боярина Льва Кирилловича. Однако из-за малолетства братьев вотчина тогда не была поделена и долго оставалась в общем владении. Лишь в 1732 году братья Нарышкины разделили между собой свои недвижимые имения. «Лето 1732 января 31 дня тайный советник коммерц-коллегии президент Александр Львович с братом своим родным от флота капитаном Иваном Львовичем сыном Нарышкиным учинили между  собой полюбовный раздел в том, что в прошлом 1705 году блаженныя памяти отец наш, боярин Лев Кириллович Нарышкин, при животе своем, определил нам недвижимое свое имение…да брату моему Ивану Львовичу в Московском уезде село Черкизово…деревня в Пскове, село Троицкое, деревня Черепково, деревня Рублево, деревня Луки, деревня Острогино, деревня Мякинино…».

Долгие годы имение Троицкое-Лыково принадлежало Нарышкиным. Последней из этого рода хозяйкой 1749 г. стала Екатерина Ивановна Нарышкина – двоюродная племянница Петра I. После свадьбы в качестве приданного она дарит имение своему мужу – Кириллу Григорьевичу Разумовскому. Так в 1746 году Троицкое-Лыково обрело новых хозяев.

Граф Кирилл Григорьевич Разумовский

27 октября 1746 г. во дворце с пышностью и церемониями, присущими только особам царского дома, была сыграна свадьба Е.И. Нарышкиной и К.Г. Разумовского, на которой, помимо самой императрицы и всего двора, присутствовали и иностранные посланники. Молодые толком не знали друг друга, никаких взаимных чувств не испытывали, но тем не менее ревниво наблюдавшая за решением их судьбы будущая Екатерина II в своих «Записках» принуждена написать, что «они, казалось, жили хорошо».

Граф Кирилл Григорьевич был блистательным вельможей при дворе двух императриц — Елизаветы и Екатерины II. Сын простого казака, сделавший благодаря брату и собственным выдающимся способностям головокружительную карьеру, фельдмаршал, гетман Украины, президент Академии наук, граф Разумовский присоединил к своим титулам сказочное богатство жены. Парадной резиденцией супругов было село Петровское-Разумовское, а Троицкое-Лыково выполняло чисто хозяйственную функцию. У супругов Разумовских было шестеро сыновей и пятеро дочерей.

1771 год был самым скорбным для Кирилла Григорьевича. 6 июня скончался в своем Аничковом дворце его старший брат Алексей Григорьевич, а через несколько дней после этого умирает жена, графиня Екатерина Ивановна, в возрасте 40 лет. Когда сыновья подросли, окончили воспитание и поступили на службу, он переехал на жительство в Москву. Но все последние годы его тянуло на родину. В 1791 году он поселился в Батурине и с увлечением предался своей страсти к постройкам.

Занимаясь украшением своих имений, Разумовский не забывал и усовершенствований своего хозяйства. 1797 г. он выписал с заводов князя Лихтенштейна испанских овец и таким образом может считаться одним из первых основателей овцеводства в России; разводил шелковицу, выписывал машины, заводил мельницы, свечные фабрики и прочее. Существует придание, что Разумовский первым развел в Малороссии пирамидальные тополя. Крестьяне боготворили имя фельдмаршала Разумовского.

В 1784 г. К.Г. Разумовский подал прошение императрице Екатерине II о разделе имения. «…имею я детей, рожденных покойной женой моей Катериной Ивановной роду Нарышкиных сыновей графов: Алексея, Петра, Андрея, Льва, Григория, Ивана; графинь: Наталью, что ныне за Николаем Александровичем Загряжским, Елизавету, что за графом Петром Федоровичем Апраксиным, Анну, что за Василием Семеновичем Васильчиковым, Прасковью, что за Иваном Васильевичем Чудовичем…Из имения покойной жены моей во владении  и распоряжении  моем село Троицкое с присудными деревнями, село Петровское и Черкизово также с деревнями и подмосковное село Поливаново с деревнями. Всего 1763 души, которое и полагаю в разделе: Троицкое – графу Андрею, Петровское – графу Льву, Черкизово – графу Григорию, Поливаново – графу Ивану…на третью часть – графу Андрею: подмосковное село Троицкое с деревнями – 649 душ. Кирилл Разумовский»

Таким образом, с 1784 г. село Троице-Лыково с окружающими деревнями переход во владение Андрея Кирилловича Разумовского, которой родился в Глухове 22 октября 1752 г. По данным межевания, проведенного в 1766 г., во владении хозяев было около 700 душ крестьян, 2320 десятин и 1921 сажени земли.

Долгая жизнь за границей и частые разъезды не позволяли А.К. Разумовскому уделять достаточно внимания усадьбе, и за время владения больших перемен в селе не произошло. Но, возможно, именно постоянное отсутствие хозяев облегчало положение крестьян, которые имели большую свободу без хозяйского глаза. 1766 по 1800 годы в селе Троицком-Лыкове количество дворов увеличилось с 36 до 62, а население, несмотря на жестокую эпидемию 1771 года, возросло с 273 до 339 человек. В экономических примечаниях 1800 года говорится о них: «Крестьяне многие имеют торг в Москве в Охотном ряду и торгуют певчими птицами. Другие гоняли лес по Москве-реке. Состояния значительного. Женщины плетут кружева простые, другие вяжут колпаки, чулки».

Любопытно переплелись судьбы людей – хозяев этого села. Первая общая ниточка между хозяевами села Троицкого-Лыково связывает Ивана Кирилловича Нарышкина с Прасковьей Алексеевной Лыковой. Может быть, благодаря этому браку вотчинные земли, в которые входило Троицкое, перешли во владение к Нарышкиным. Еще более тесная связь между Нарышкиными и Разумовскими – брак между К.Г. Разумовским и Е.И. Нарышкиной – племянницей Петра I, и брак между Львом Александровичем Нарышкиным и Марией Осиповной Закревской – племянницей графа К.Г. Разумовского.

К сожалению, род Разумовских, в отличие от семейства Нарышкиных, процветающих по сей день, утратил свои корни в середине XVIII века, и в наши дни прямых потомков Разумовских нет. Однако Разумовские оставили свой значительный след в истории, и не только своими великими поступками во благо России, но и имея такое дивное село Троицкое-Лыково, которое является маленьким зеркальным отражением громадной истории земли русской.

9 января 1803 г. в возрасте 75 лет К.Г. Разумовский был погребен в трапезной построенной им батуринской церкви.

Его сын, граф А.К. Разумовский, 14 марта 1804г. взял у Санкт-Петербургского Опекунского Совета «заем в 60 тысяч рублей под залог разного недвижимого своего имения, в том числе Московской губернии и округи в селе Троицком 168, в деревне Остогиной 24, Мякининой 60, Луки 44, Рублевой 52, Черепковой 130, и того мужеска  пола 695 душ». Но выкупить залог граф не смог, и село Троицкое с деревнями пришлось отдать за долги.

В начале XIX века отобранное за долги у Разумовского село Троицкое-Лыково покупает, с дозволения Московского опекунского Совета, «…сполна оплатив по обязательству 60 тысяч рублей, вдова Гвардии порутчица Катерина Павловна Бутурлина. Купчая была совершена февраля 15 дня 1804 г.»

Бутурлины – графский и дворянский род, по сказаниям родословных книг, ведет свое происхождение от «мужа честна именем Радши», выходца из нынешней Пруссии в Новгороде XII веке при Великом князе Александре Ярославовиче Невском. Род этот дал стране нашей многих известных военных деятелей, государственных мужей и дипломатов.

В 1812 году Троице-Лыково было разорено французскими войсками. Наполеон гнал свою армию на Москву. Он и его маршалы были уверены в том, что у кремлевских стен война прекратится. Французская армия вступала в Москву тремя колоннами: 1-я перешла реку Москву у Воробьевых гор, 2-я вступила через Дорогомиловский мост, а 3-я частью через Фили, частью через деревню Черепково и село Хорошево направились к Тверской заставе.

Кавалерия же держалась в предместьях, где легче было достать фураж. Одна из таких частей была расквартирована в селе Троицком-Лыкове. Вероятно, потому и сохранились в целости крестьянские дома, тогда как деревни Черепково и Рублево были полностью сожжены, а в Строгине и Мякинине сгорело по 6 крестьянских домов.

Мародеров особенно привлекали церкви. Разорив, ограбив и осквернив храмы, они устраивали в них конюшни. Подвергались нападению и Троицкая церковь, и деревянная (Лыковская) церковь Успения Пресвятой Богородицы. Солдаты похитили утварь из алтарей, чашу для причащения, а самое главное – был похищен из обоих церквей святой антиминс. После изгнания врага из всех предместий Москвы, по прошению причта был выдан новый антиминс, и храмы, по резолюции архиепископа Августина, были заново освящены 14 февраля 1813 года.

Среди украденных вещей было старинное серебряное паникадило, распиленное на куски. Император Александр I вскоре прислал в храм новое бронзовое паникадило с хрустальными подвесками.

В начале XIX века продолжателем графского рода Бутурлиных являлся Николай Александрович (1801 – 15 июля 1867). Он родился в очень состоятельной семье, где был четвертым ребенком. Через год после рождения Николая, в 1802 году, умирает отец – Александр Николаевич Бутурлин, и мать Екатерина Павловна (урожденная Лотарева) остается одна с дочерью Марией и тремя сыновьями: Павлом, Владимиром и младенцем Николаем. 27 декабря 1840 г. Екатерина Павловна Бутурлина скончалась и была похоронена в Новодевичьем монастыре. Большая часть ее состояния переходит к сыну – Николаю Александровичу, и «среди многого прочего село Троицкое-Лыково».

Теперь ему принадлежали господский дом, крестьяне, которых было 1650 душ (770 жен. и 880 муж. пола) в 180 дворах, и две церкви: деревянная – Успения Пресвятой Богородицы, поставленная еще Б.М. Лыковым, и каменная во имя Живоначальной Троицы, выстроенная Нарышкиными.

Но к этому времени, несмотря на постоянный уход Е.П. Бутурлиной, деревянная церковь приходит в ветхость, да и объем ее не позволяет вместить всех прихожан. Троицкий же храм Нарышкины строили как летний, а поэтому служба в нем велась лишь от Троицына дня до Покрова.

В 1843 году Николай Александрович Бутурлин подал митрополиту Московскому Филарету (Дроздову) прошение о построении новой каменной церкви:

«Покойная родительница моя <…> завещала мне в подмосковном селе Троицком для всегдашнего поминовения ее, и родителей, и родственников ее от Духовного Начальства испросить позволение на сооружение ружной церкви с двумя приделами и о принятии на ругу особенного священника с причетником. Приступая ныне к сей священной обязанности, честь имею представить при сем план той церкви, которую соорудить я намерен во имя Успения Божией Матери, а приделы — один во имя Святыя Великомученицы Екатерины и другой во имя Святителя и Чудотворца Николая, прошу на сооружение оной Архипастырского Вашего благословения. Вместе с этим честь имею доложить, что на содержание сего храма и Священника с причетником внесено мною Московского Воспитательного Дома в Опекунский Совет февраля 5-го 1841 года пятнадцать тысяч рублей, а на серебро 4285 рублей 71 и 3/7 копейки, на что и выдан мне билет. А так как совершенное окончание храма сего следует в 1845 или 1846 годах, то капитал сей возвысится до 18 000 рублей».

Чертежи Успенского храма

Храм имел два придела: святой великомученицы Екатерины и святителя Николая Чудотворца. Автор проекта неизвестен, но в архитектуре храма видно влияние модного тогда «русско-византийского» стиля. Во внешнем облике этого вместительного храма видны элементы неоклассицизма, псевдорусского и византийского стиля, что характерно для середины XIX века.

К четверику основного объема, завершенному мощным куполом с крестом, примыкают алтарь с востока, а с запада — притвор с трапезной и возвышающаяся колокольня в русском стиле. Декоративное убранство составляют кокошники стреловидной формы и пояски поребрика в два яруса, что придает ее облику нарядность и разнообразие. Стены храма покрыты белой штукатуркой, что на фоне окружающей зелени подчеркивает его объемность и монументальность. Успенский храм представляет значительную ценность как один из немногих сохранившихся памятников храмовой архитектуры середины XIX века.

По завещанию Екатерины Павловны, на строительство нового храма было ею выделено 35 тысяч рублей ассигнациями. Но в сроках завершения храма Н.А. Бутурлин ошибся. Строительство церкви было закончено лишь в 1851 году. В этом же году церковь была освящена. Открытие храма, которое происходило очень торжественно, ждали все прихожане и села Троицкого-Лыкова, и окружающих деревень Строгино, Рублево, Луки, Мякинино, Черепково и Екатериновки.

За годы владения Бутурлиным село Троицкое-Лыково не меняло своего уклада и не слишком увеличилось в размере. По сведениям Статкомитета за 1862 г., с 1852 г. в нем прибавилось лишь 5 дворов (стало всего 59). Жителей тоже не стало заметно больше – всего 481 человек (а было 420), из них 224 мужского и 257 женского пола.

После отмены крепостного права во владении помещика остается только усадьба и треть земель, а остальная земля раздается на 982 души бывших крепостных крестьян (но земля раздается только так называемым ревизским душам мужского пола) в количестве 1 десятина 1400 сажен на душу, что примерно 1,7 га. С этих земель крестьянской общине требовалось вносить оброк почти 15 тысяч рублей серебром, причем за исправное отбывание повинностей (ввиду того, что надел предоставлялся в общинное пользование) отвечало все крестьянское общество круговой порукой.

Столь высокие повинности общины Московское уездное по крестьянским делам Присутствие установило ввиду особой ценности передаваемых крестьянам земель: значительная часть – пойменные заливные луга, которые крестьяне сами сдавали аренду купцам, рыбная ловля в Москве-реке и двух прудах Черепкова, возможность сплава по реке, близость столицы, где крестьяне занимались извозом, торговлей, другими отхожими помыслами.

В 1876 году усадьба Троице-Лыково-Бутурлино (было и такое название у этого поместья, но оно не прижилось) переходит к потомственному Почетному гражданину Ивану Ивановичу Карзинкину и его жене Екатерине Ивановне (урожденной Медведковой).

Московский купеческий род Карзинкиных известен с начала XIX века в торговле, в основном чаем и сахаром. Иван Андреевич Карзинкин – Почетный гражданин (это означало то, что к этому времени он пробыл беспорочно в 1-й купеческой гильдии десять лет).

Родоначальником разветвленной династии был ярославский крестьянин Андрей Сидоров Карзинкин, вступивший в 1791 г. в третью купеческую гильдию, а в1810-х — в первую. Два сына его, Иван и Александр, стали крупными чаеторговцами, а затем освоили текстильное дело, купив Ярославскую большую мануфактуру. Оба занимались благотворительностью. В Москве Карзинкины проживали в собственном доме на углу Маросейки и Армянского переулка. Это была одна из самых богатых семей в Москве, владевшая текстильными фабриками, магазинами, доходными домами, гостиницами «Метрополь» и «Гранд-отель». Примечательно, что некоторые представители семейства Карзинкиных были погребены на кладбище московского Покровского монастыря: Андрей Александрович (1825-1906), Софья Андреевна.

Андрей Карзинкин

Александр Андреевич Карзинкин

Иван Иванович Карзинкин продолжил отцовское дело и, нажив крупное состояние, приобрел усадьбу, некогда принадлежавшую родственникам царской семьи.

Вступив во владение усадьбой Троицкое-Лыково, И.И. Карзинкин принял все меры к сохранению древнего деревянного храма во имя Успения Пресвятой Богородицы, которому грозило полное разрушение. Этот Успенский храм считался редким памятником русского деревянного зодчества XVII века, о котором написано большое количество исследований. Простояв два века, он пришел в крайнюю ветхость.

Деревянная церковь Успения Пресвятой Богородицы (дореволюционное фото)

И.И. Карзинкин начал хлопотать о ремонте церкви. К сожалению, смерть 22 января 1879 года не позволила ему привести в исполнение свои начинания. Практические работы в этом направлении начал сын И.И. Карзинкина — Сергей Иванович Карзинкин (1847–1886 г.).

Сергей Иванович Карзинкин (1847 — 1886) — родной брат Ивана Ивановича 1-го — руководил чаеторговой фирмой «Ивана Карзинкина наследник и Ко». С 1879 года состоял членом Попечительского совета Московской глазной больницы, регулярно перечислял средства на лечение больных. Был женат на Юлии Матвеевне урождённой Королёвой (1850 — 1915). У них было одиннадцать детей: сыновья Сергей, Иван, Михаил, Пантелеймон и Дионисий; и дочери Маргарита, Лидия, Антонина, Екатерина, Варвара и Мария.

Сергей Иванович и Юлия Матвеевна Карзинкины

Много усилий Сергей Иванович он приложил к восстановлению деревянной церкви и поддержанию в должном состоянии двух каменных храмов – Троицкого и Успенского. Очень сложны и хлопотны были работы по реставрации деревянной Успенской церкви. Надо было подвести под цоколь каменный фундамент, «вывесить» ее, т.к. она значительно покосилась набок, переменить в ней немало гнилых бревен, ради сохранения здания обшить тесом снаружи, окрасить, покрыть железом, водрузить новый крест и т.д. Внутренний ремонт церкви касался переделки в ней пола, устройства нового престола и жертвенника, реставрации иконостаса, а сверх того надо было снабдить эту церковь утварью… Но и Сергею Ивановичу не суждено было завершить еще отцом начатые работы, т.к. 30 апреля 1886 года совсем еще молодым (ему было лишь 39 лет) он умер. Похоронили его в усадьбе рядом с Троицким храмом.

Тяжесть всех забот легла на плечи 38-летней вдовы его – Юлии Матвеевны Карзинкиной. Она, теперь уже одна, должна была заботиться об 11 детях, младшему из которых был лишь год и 7 месяцев. Но, несмотря на горе, свалившееся на нее, Юлия Матвеевна завершила 10-летние работы по реставрации деревянной церкви Успения Пресвятой Богородицы, и 4 октября 1886 года состоялось торжественное освящение обновленного храма.

После скоропостижной смерти мужа Юлия Матвеевна Карзинкина продолжила его дело: в Москве ей принадлежали четыре лавки, в том числе чайные магазины в Гостином дворе и на Покровке — на территории семейной городской усадьбы.

А «3 октября 1891 г. в селе Троицкое-Лыково Хорошевской волости, под Москвой, - писали «Церковные ведомости»,- произошло открытие лечебницы для приходящих больных близлежащих сел и деревень. Это доброе дело всецело принадлежит Ю.М. Карзинкиной, вдове потомственного Почетного гражданина С.И. Карзинкина, главы известной фирмы чайной торговли, умершего 5 лет назад. Ю.М. Карзинкина, отличавшаяся и ранее многими добродетелями, почтила день памяти ее покойного мужа основанием лечебницы. Больница находится в сосновом парке… Доктор будет принимать приходящих больных 2 раза в неделю, здесь же будут отпускаться бесплатные лекарства».

Летом 1892 года в Подмосковье появились случаи азиатской холеры, и Юлия Матвеевна приносит в храм Успения «…икону Святого Великомученика Пантелеимона (размер 1 аршин 10 вершков), написанную на горе Афонской и украшенную сребропозлащенною ризою, эмалью и драгоценными камнями». Стоимость иконы превышала 2000 рублей. «18 октября 1892 года в храме Успения Пресвятой Богородицы при многочисленном стечении молящихся происходило торжественное освящение иконы в благодарность Богу за избавление нашей местности от угрожавшей страшной болезни», - сообщали «Московские новости».

В самой усадьбе велось большое строительство. На самом обрыве над Москвой-рекой был возведен огромный 3-этажный дом с двумя пристройками, которые расходились влево и вправо от главного здания. В доме было 47 комнат, всегда заполненных гостями и странниками. Много сил и внимания требовала к себе усадьба. Хотя, кажется, и не очень далеко от Москвы, да 12 верст – тоже дорога. Еще содержали Карзинкины и переправы через реку, а также паром, лодки и перевозчиков. Можно подъехать по Ильинскому шоссе – оно всего в четырех верстах, а потом переправиться через реку на пароме или лодке и подняться на крутой берег - и дома!

Угодья усадьбы были довольно обширные, но в аренду ничего не сдавали, разве иногда остатки сенокоса по болотам или кусты (тальник) для корзин срезать позволяли местным крестьянам. Сажали картофель, капусту, лук, свеклу; сеяли рожь, овес да гречиху, но из продуктов полеводства ничего не продавали – все расходовалось на огромную семью. Лес никогда не рубили, «так как особенной надобности нет», а для отопления, если не хватало валежника, немного прикупали дров.

Кроме дома, флигелей и сараев, в усадьбе были еще конюшни, свинарник, птичник, овчарня, скотный двор, кузница с мастерской и водокачкой, каретный сарай, зернохранилище, амбар с подвалом, баня деревянная, оранжерея каменная, а при ней лабаз и теплица и даже биологическая станция. В Троицком-Лыкове-Бутурлине тогда было земское училище, конный завод, лавка, трактир и 88 дворов, мужского пола 371 и женского 397 душ. Карзинкины, обосновавшись в подмосковном селе надолго, решили и имение назвать по-своему – «Карзинкино», и почти полвека соперничали два названия усадьбы – старое и новое, причем на картах и путеводителях они часто сменяли друг друга.

К концу XIX века Троице-Лыково было классической русской усадьбой — подмосковным «дворянским гнездом»: барский дом в старинном русском стиле с затейливой резьбой, за ним сад с цветниками, парк с рекой, прудами, островками, мостиками, беседками, статуями и бесчисленными затеями.

Подвесной мост через ров в усадьбе Карзинкиных. Фото конца ХIХ в.

В 1899 году старший сын Юлии Матвеевны – Сергей Сергеевич женился на Елизавете Васильевне Сидневой и принял на себя все заботы об усадьбе. Сергей Сергеевич Карзинкин (1869—1918) возглавлял правления Нижегородского городского ярмарочного товарищества и Общества для содействия русской промышленности и торговли, был одним из директоров Торгово-промышленного товарищества Ярославской Большой мануфактуры, состоял во 2-й гильдии московского купечества, избирался гласным городской Думы. Продолжив семейную традицию чаеторговли, Сергей Сергеевич создал фирму «С.С. Карзинкин, М.В. Селиванов и Ко». Владел гостиницей и рестораном в Москве на Воскресенской площади (ныне на этом месте гостиница «Москва»). Входил в состав ЦК «Союза 17 октября». Имел собственный дом на Маросейке. У Сергея Сергеевича и его жены Елизаветы Васильевны было 9 детей.

Кроме церквей и амбулатории, семья Карзинкиных содержала в Троицком школу, а дочь Сергея Сергеевича – Мария Сергеевна учительствовала в ней. Людям, работавшим у Карзинкиных, при вступлении в брак оказывали помощь при постройке дома и давали приданное. Сергей Сергеевич помогал деньгами и тем крестьянам, у которых случилась беда: пала корова или лошадь. Он взял на себя и обязанности церковного старосты Успенской церкви, следя за сохранностью и пополнением церковного имущества.

В 1901 году, отметив 50-летие постройки и 15 лет реставрации каменного Успенского храма, Юлия Матвеевна начала новые работы по его расширению. Решено было увеличить трапезную и над ней устроить два придела: во имя Казанской иконы Божией Матери и святого мученика Сергия. По проекту архитектора Ф. Кулагина были пристроены трапезная, колокольня и на хорах новый придел в честь Казанской иконы Божией Матери. При перестройке был вызолочен иконостас, отреставрированы иконы, выложен узорчатый метлахский пол, частично сохранившийся до наших дней. 23 ноября 1902 года произошло освящение древней церкви.

Юлия Матвеевна Карзинкина. 1911 год.

Юлия Матвеевна, передав сыну управление хозяйством усадьбы, посвятила свою жизнь делам религиозным. В своем особняке она устроила домовую церковь с дивной красоты росписью, а затем на основе Троицкого и двух Успенских храмов решила организовать Свято-Троицкую женскую общину наподобие монастыря, для которой недалеко от Успенского собора на свои средства построила двухэтажный «дом с большими квадратными окнами». Сюда Юлия Матвеевна собирала престарелых и убогих со всех окрестностей. В 1905 г. Ю.М. Карзинкина стала членом Московского отделения Братства во имя Царицы Небесной, состоящего под августейшим покровительством императрицы Александры Феодоровны. Братство учредило в Москве приют для детей-идиотов и эпилептиков, которому Ю.М. Карзинкина пожертвовала в Лыкове землю для загородной колонии, выстроила комплекс зданий, а при них — домовую церковь.

Юлия Матвеевна открыла при Троицкой церкви на собственные средства богадельню для престарелых обоего пола. По «Ведомости о благотворительных заведениях, находящихся в приходе церквей Благочиния 5-го округа Московского уезда за 1913 г.», в общине проживало 111 человек из местного прихода и из отдаленных мест.

Селяне, конечно, не уходили от таких хозяев, и по описи села Троицкое-Лыково к 1904 г. в 125 избах проживало 610 человек. Грамотных мужчин было больше (мужчин 203, а женщин только 88 чел.). Постепенно селяне обзаводились собственным инвентарем: 58 семей имели собственный инструмент для работы, а в 11 семьях был свой плуг. Сеяли рожь, немного овса и ядрицы, много сажали картофеля и капусты. Лошадей в селе было немного: на 125 изб 66 лошадей и 8 жеребят. Зато корова почти в каждой избе – 103 головы, а вот коз и свиней не держали совсем. В 107 семьях занимались различным промыслом. Промысел был самый разный: и мужчины, и женщины занимались вязкой платков, носков, рукавиц, скатертей и салфеток, разводили для продажи цветы; были в селе и свои кузнецы, легковые и ломовые извозчики. Многие торговали молоком, всевозможными молочными продуктами и овощами.

В подмосковных усадьбах было традицией присоединять к историческому названию имения еще одно — от фамилии владельцев (Грачевка, Марк, Лианозово). Зачастую это навязывалось помещиками и не воспринималось населением. В данном же случае название Троицкое-Лыково-Карзинкино было настолько заслуженным, что употреблялось всеми в знак любви и уважения к хозяевам усадьбы.

Карзинкины были благотворителями — большими поклонниками искусства. Их дом всегда был полон гостей. В усадьбу часто приезжали братья художники Аполлинарий и Виктор Васнецовы, собиратели картин Третьяковы, Гнесины, большая семья Шаляпиных гостевала в знаменитой усадьбе на крутом берегу Москвы-реки целыми летними сезонами. Сюда приезжал и иногда служил знаменитый протодиакон Константин Розов, имевший неподалеку дачу. Троицкое-Лыково неоднократно посещалось архиереями. Как правило, это были викарии митрополита Московского. Но в 1909 и 1910 годах здесь побывал митрополит Московский Владимир (Богоявленский), в 1916 г. — митрополит Макарий (Киевский). В 1920-х годах здесь совершил одно из своих последних богослужений Святейший Патриарх Тихон. Известно, что храмы Троице-Лыкова посещал преподобный Серафим Саровский, который останавливался в усадьбе по дороге в Саров.

В 1914 г., предчувствуя близкую кончину, Юлия Матвеевна распорядилась с согласия семейства о передаче всех земельных угодий и построек усадьбы женской общине, которую собиралась здесь учредить. Семья Сергея Сергеевича с девятью детьми уже давно переселилась в отдельный дом-теремок в русском стиле, возведенный по проекту модного архитектора И.П. Ропета (Петрова)[1].

24 октября 1915 года Ю.М. Карзинкина скончалась и была похоронена в часовне возле Троицкого храма. Извещение о смерти и похоронах печаталось в газете «Московский листок». Перечислялись все благотворительные начинания покойной, сообщалось об учреждении общины. В доме покойной служили панихиду настоятели Златоустенского и Яблочинского монастырей, духовенство Казанского собора и церкви Космы и Дамиана на Маросейке. 28 октября в храме Троицы было совершено отпевание, и вся округа от мала до велика проводила эту выдающуюся русскую женщину в последний путь. В завещании она настоятельно просила завершить организацию Свято-Троицкой женской общины, «которая должна быть в центре богоугодных, благотворительных и просветительских дел».

В Троицком-Лыкове община сестер милосердия фактически образовалась с момента открытия здесь богадельни, то есть в 1880-х годах. Есть сведения, что уже тогда, в 1886 году, Юлия Матвеевна Карзинкина подавала прошение о юридическом учреждении общины, но по каким-то причинам получила отказ. Сестричество тем временем продолжало существовать. В 1910 году в его ведение перешло загородное отделение приюта для детей-эпилептиков Братства во имя Царицы Небесной.

Решение о передаче своего имения общине созрело у Юлии Матвеевны Карзинкиной давно, официально же ее воля выразилась в духовном завещании, составленном 9 июня 1914 года. Карзинкина распорядилась передать общине все имение Лыково с усадебным зданием и фермой, скотом и инвентарем, богадельней и лечебницей, а также домовладение № 46 по 3-й Мещанской улице в Москве для устройства подворья. Главный дом усадьбы отдавался общине со всей обстановкой. Лишь "ропетовский" теремок сохранился за Иваном Сергеевичем Карзинкиным.

Дивный резной дом в псевдорусском стиле простоял до наших дней, но, так и не дождавшись все откладываемой реставрации, сгорел осенью 1990 года. Восстановлен по историческим фотографиям в 2015-2018гг.

Господский дом (дом архитектора Ропета). Дореволюционное фото

При местных храмах предполагалось учредить две часовни: при Троицком - часовню Сергия и Иулии над семейной усыпальницей Карзинкиных, а при Успенском – вторую, где предполагалось погребать насельниц общины.

По завещанию Юлии Матвеевны "в общине должны ежедневно совершаться заупокойные литургия и панихида, за которыми прошу поминать меня и сродников моих: Сергея, Пантелеймона, младенца Николая, Матвея, Анну, Николая, Григория, Михаила, Евдокию, Иакова, Ирину, Леонтия, Пелагею, Иоанна и Александру. "Прошу настоятельницу Общины подавать ежедневно на проскомидию мой синодик и поминать как меня, так и всех там вписанных".

25 августа 1916 года, "обсудив обстоятельства настоящего дела и принимая во внимание, что:

1. учреждение при селе Троицком-Лыкове Московского уезда женской общины может иметь немаловажное религиозно-просветительское значение для окрестного населения;

2. существование общины представляется обеспеченным завещанным потомственною почетною гражданкою Ю. Карзинкиною движимым и недвижимым имуществом;

3. со стороны Министерства Внутренних дел препятствий к учреждению означенной общины не встречается".

Священный Синод постановил:

o "учредить женскую общину с наименованием "Свято-Троицкою" с таким числом сестер, какое община в состоянии будет содержать на собственные средства с передачей одного из трех храмов с. Троицкого-Лыкова;

o открыть при названной общине штатные священническую и псаломщическую вакансии;

o разрешить помянутой общине принять:

а) 611 десятин 144,37 кв. с. земли с постройками;

б) участок земли с постройками - находящийся в Москве в Мещанской части".

Определением Святого Синода от 6-8 февраля 1917 года №720 было постановлено: «При селе Троицком-Лыкове Московского уезда учредить женскую общину с наименованием «Свято-Троицкая женская община».

Настоятельницей обители назначили монахиню Алипию (Таишеву): указ временно управляющему Московской епархией преосвященному Иоасафу, епископу Дмитровскому, предписывал: «на вакансию настоятельницы Свято-Троицкой общины в бывшем имении потомственной, почетной гражданки Карзинкиной при селе Троицком-Лыкове Московского уезда назначить казначею Московской Покровской епархиальной общины сестер милосердия монахиню Алипию, с возведением ее в сан игумении».

Игумения Алипия (1875–1942; в миру Мелания Петровна Таишева) в 9-летнем возрасте сиротой была взята на воспитание в Бодбийский монастырь св. Равноапостольной Нины в Грузии. Известно, что она русская и что родители ее погибли в результате вооруженной стычки на Кавказе. В Бодбийском монастыре она обучалась иконописи, была пострижена в монахини с именем Алипия в память прп. Алипия-иконописца. Там будущая игумения сблизилась духовно с другой инокиней, а потом игуменией монастыря Тамарой Марджановой, в монашестве Ювеналией, известной впоследствии схиигуменией Фамарью. Когда в связи начавшимися на Кавказе революционными беспорядками Св. Синод перевел матушку в Москву, вместе с ней уехала монахиня Алипия. Будучи казначей Покровской женской общины, наблюдала за рабочими на строительстве Серафимо-Знаменского скита. С февраля 1917 игумения Алипия возглавляла Свято-Троицкую женскую общину в Троице-Лыкове.

По кончине игумении Иоанны (Макаровой) (февраль 1918–1919гг.) матушка Алипия была переведена в Аносину пустынь и назначена игуменией Борисоглебской Аносиной пустыни. По воспоминаниям схимонахини Анны (Тепляковой): «матушка была небольшого роста, приятная лицом, постоянно носила очки. Всегда серьезная, сосредоточенная, молчаливая, смиренная, приветливая в обращении, она была глубоко почитаема сестрами и горячо любима ими как родная мать». В трудное последнее десятилетие существования Борисоглебского монастыря на игумению Алипию легла нелегкая обязанность поддерживать монастырский дух и уклад жизни на прежнем высоком уровне. Приняв обитель в цветущем духовно и хозяйственно состоянии, матушка всеми силами  сохраняла это до закрытия обители.

Весной 1928 года из Павловской слободы в монастырь приехали представители власти и потребовали, чтобы через час в трапезной были собраны все сестры. Когда все собрались, приезжие оповестили насельниц, что отныне они будут именоваться не монастырем, а трудовой артелью. Но уже в конце июня приехали снова и арестовали матушку, двух священников и еще четырех сестер. Арестованных повезли в Москву, а остальным приказали через три дня освободить монастырь.

Игумению Алипию сослали на три года на Север. Но и оттуда настоятельница продолжала управлять своей обителью. Так, одной монахине она письменно дала послушание: ехать в Среднюю Азию к сосланному протоиерею Аносинского монастыря и ухаживать за ним, – и инокиня с любовью исполнила благословение. Другую послушницу она благословила на монашеский постриг, дав для этого письмо к скрывавшемуся тогда епископу Серафиму (Звездинскому). В те времена это было смертельно опасно.

По возвращении из ссылки игумению приютили бывшие благодетели Аносиной пустыни Лобовы, поселившие ее на своей даче в пяти километрах от станции Кубинка по Белорусской железной дороге.

По возвращении из ссылки тайно поселилась вместе с монахиней Антонией (Якимовой) у Лобовых, бывших благодетелей Аносиной пустыни, на их даче в пяти километрах от станции Кубинка по Белорусской железной дороге. Молились в храмах Свт. Георгия Неокесарийского и Воскресения в Кадашах, где тогда служил и жил при церкви владыка Мануил (Лемешевский).

Там матушка тайно проживала до самой смерти, встречаться с ней бывшие инокини могли только с большими предосторожностями. Ходили в мирских одеждах, чтобы не вызывать подозрений. Во время войны немцы, отступая от Москвы, сожгли дачу. Матушек приютила вдова лесничего, дочь священника Мария Евграфовна. Наступило голодное время. Матушка Антония ходила по деревням, собирая милостыню. Незадолго до смерти матушку Алипию парализовало, потом немного отошло, она могла передвигаться с палочкой.

Умерла матушка Алипия (в схиме, принятой уже после закрытия монастыря, в изгнании – Евгения) 18 марта 1942 года. Ее хоронили вдвоем: мать Антония (Якимова) с Марией Евграфовной, приютившей матушек во время войны. Поставили крест без надписи, обнесли могилу деревянной оградой. Отпевать было некому. Летом обнесли могилу деревянной оградой. После 1946г., когда мать Антония вернулась в Москву, игумению Алипию отпел заочно в храме Покрова Богородицы в с.Акулове (ст.Отрадное по Белорусской ж.д.) священник Сергий Орлов.

Изредка могилу навещали бывшие аносинские сестры – чья она, не знал никто из местных жителей. В конце 1980-х годов с помощью монахов Троице-Сергиевой Лавры удалось заменить деревянную ограду металлической, еще раньше крест пожертвовала пюхтицкая игумения Варвара. В 2001 честные останки исповедницы схиигумении Евгении были перенесены в Аносину пустынь и погребены у стен Троицкого храма.

Перед открытием Свято-Троицкой общины был выработан ее устав, где было прописано, что «община, согласно завещанию учредительницы, должна устроить приют для девочек».

Всего полгода оставалось до октябрьской катастрофы, а новая община деятельно обустраивалась. Приняв налаженное хозяйство, сестры успешно произвели весенний сев и посадку огородных культур, собрали прекрасный урожай. Сестер насчитывалось 100 человек, позднее – 117.

Обительской церковью стал маленький деревянный храм Успения Божией Матери. В него был назначен духовник общинный священник Василий Мансветов.

В зале большого дома Карзинкиных в 1918 году была устроена домовая церковь в честь иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радость". В описи имущества общины указано, что икона эта явленная, но каким образом и когда она явилась, осталось неизвестным. Храм был освящен 30 апреля 1918 года Святейшим Патриархом Тихоном, объезжавшим в это время Московскую епархию.

Огромное хозяйство вновь образованной общины процветало так же, как и при Карзинкиных. Для новой власти это был лакомый кусочек. Массовое закрытие монастырей еще не началось. Свято-Троицкая община по примеру других монастырей, владеющих землей, преобразовалась в Трудовую коммуну Троицкой общины. Кроме настоятельницы, монахинь в общине еще не было, только послушниц числом около 100 человек. Среди них были опытные сестры, которые пришли вместе с матушкой Алипией из Покровской общины, остальные же происходили преимущественно из местных крестьянок. Документы сохранили имена некоторых послушниц: Екатерина Якимова, Мария Сутович, Надежда Крючкова, Феодосия Халтурина, Наталья Сытина. Попечительница обители, послушница Екатерина Карзинкина, дочь Юлии Матвеевны, исполняла обязанности казначеи.

В уставе "коммуны" было записано: "Хозяйство коммуны ведется на строгом принципе личного труда. Наемный труд не допускается". Привлекать специалистов община имела право только по договору с государственными учреждениями.

Лучшую землю у общины советская власть немедленно отобрала. В 1918 году скота в общине оставалось не так уж много: 15 коров, бык, 13 лошадей, 6 телят, 5 свиней, 18 овец, 6 коз. Сельскохозяйственный инвентарь состоял из соломорезки, жнейки, косилки, веялки, сеялки, культиватора, 10 борон. Все это хозяйство было "реквизировано" в мае 1918 года перед самым севом Хорошевским волостным совдепом.

Интересы общины в Совете Народных Комиссаров защищал член Всероссийского Церковного Собора Николай Дмитриевич Кузнецов: «Совет Московского Уездного Земельного Комиссариата 23/10 мая 1918 года постановил предоставить в распоряжение Коммуны все имущество общины. Между тем это постановление кому-то не понравилось, и Хорошевский Совет поступает как раз вопреки ему: «Прошу Совет Народных Комиссаров произвести расследование по сему делу, оградить уже признанные права Трудовой Коммуны Троицкой общины, а до этого сделать распоряжение о приостановлении приведения в исполнение постановления о выселении Общины. Иначе вся Община окажется разоренной. Сестры ее и призреваемые в богадельне всего около 300 лиц останутся без пропитания. Коммуна в настоящее время добивается получить около 150 десятин, считая в этом количестве и усадьбу... Община существует лишь немного, меньше года. В течение прошлого лета она находилась в периоде формирования, причем период этот протекал в крайне ненормальных условиях, вызванных только что происшедшей революцией. Что же удивительного, если Община принуждена была пользоваться наемным трудом, когда личный состав ее постепенно пополнялся, и сестры не знали друг друга, взаимных способностей и склонностей. К тому же к наемному труду Община прибегала лишь в крайних случаях, постепенно заменяя его личным трудом своих членов и доведя с момента образования Коммуны число вольнонаемных рабочих до 10 человек, тогда как к моменту образования Общины наемных рабочих было несколько десятков. Некоторые бывшие рабочие вступили в члены Коммуны, остальные вступят тоже или уедут. Выселение же Коммуны не может принести никому никакой пользы: увеличится лишь число голодных, а главным домом усадьбы все равно не придется воспользоваться, так как в нем помещается домовая церковь».

18 июня 1918 года постановление о передаче имения Карзинкиной Трудовой Коммуне было отменено и вынесено новое: «Признать самое коммуну монастырской общиной, ничего общего с социалистическим трудом не имеющей; передать имение Карзинкина со всеми землями, живым и мертвым инвентарем Хорошевскому Совету и предложить коммуне в срок, установленный Хорошевским Советом, выселиться из имения».

Общину выселили. Больные старики и дети были выброшены на улицу. Но некоторые "монашки", как их называли в селе, еще долго жили в подвале каменной усадебной церкви, у И.С. Карзинкина, в домах священников.

Состояние семьи Карзинкиных было очень большим. Но, несмотря на огромное состояние, семья разделяла новые настроения в России. Подобно многим представителям своего сословия, Карзинкины увлекались идеями социализма, помогали социал-демократам. В Троицком часто собиралась революционно настроенная молодежь, Сергей Сергеевич помогал финансово РСДРП, оказывал денежную помощь студентам, российским эмигрантам и революционерам, был знаком с Лениным. В те времена это иногда совмещалось с глубокой религиозностью и христианскими идеалами.

В 1918г. Карзинкины потеряли всё, некоторые представители семьи эмигрировали. Большой дом, служивший основным зданием общины, забрало ГПУ для устройства дома отдыха. Однако скромный служащий Наркомпроса Иван Сергеевич Карзинкин с семейством продолжал жить в доме. Семью не трогали, по-видимому, памятуя о знакомстве Карзинкиных с главой советского государства.

В марте 1918 года советское правительство переезжает из Петербурга в Москву. По настоянию врачей В.И. Ленину стали подыскивать место для систематического загородного отдыха. В конце концов выбор пал на Троице-Лыково. Ленина устроили в Карзинкине, в старом помещичьем доме. Дом господ Карзинкиных, в котором он жил, не сохранился. Это был большой двухэтажный деревянный особняк с огромным балконом и открытой галереей, из которой открывался вид на реку и Серебряный бор.

Видимо, жизнь в усадьбе в окружении трех церквей наводила на определенные мысли, и именно отсюда 19 марта отправляется письмо членам Политбюро ЦК РКП(б), в котором Ленин подчеркивает необходимость решительно подавить сопротивление духовенства проведению в жизнь декрета ВЦИК от 23 февраля 1922г. «Об изъятии церковных ценностей в целях получения средств для борьбы с голодом». 25 марта 1922 года В.И. Ленин возвратился в Москву.

А в это же время шла долгая и мучительная переписка между Советом Народных Комиссаров, Наркомземом, Главнаукой и Моссоветом о передаче земель Троицкого-Лыкова в распоряжение Государственного Зоологического сада. Начался этот спор 20 января 1922 г., а закончился 22 августа полной победой Зоосада. Решение о передаче Троицкого-Лыкова Зоосаду подтверждает «Выписка из протокола заседания Президиума ВЦИК от 10 июля 1922 г.».

Почему Зоосад не переехал в село – пока остается загадкой. Еще в течение двух лет усадьба радушно принимала на отдых сотрудников ГПУ. А в августе 1924 г. начался новый и совершенно неожиданный этап жизни древней усадьбы.

С первых дней советской власти Туркменская республика, которая входила тогда в состав России, стала получать от русских, украинцев, белорусов кредиты, семена, сельскохозяйственные машины, оборудование и квалифицированные кадры. Однако вскоре стало ясно, что Туркмения остро нуждается и в собственных специалистах, способных поднять страну.

В водовороте событий оказался человек удивительной судьбы – Николай Николаевич Йомудский, получивший русское имя вместо туркменского Караш. Его дед Киятхан был вождем племени йомудов. Дети и внуки Киятхана состояли на царской службе. В октябре 1917 года полковник царской армии Н.Н. Йомудский перешел на сторону революции.

Целью своей жизни Н.Н. Йомудский всегда считал образование народа, его просвещение. Он был убежден в том, что грамотные люди очень скоро потребуются молодой республике. Ему хотелось скорее взяться за создание учебного заведения для туркменских ребят, но в республике была очень сложная обстановка. Тогда возникла идея: вывезти группу ребят за границу, чтобы дать им образование.

Весной 1924 году Николай Николаевич едет в далекую Москву, чтобы войти с этим предложением к И. В. Сталину. Но Сталин решил этот вопрос проще: зачем за границу? И под Москвой место найдем – в Серебряном бору, бывшая усадьба господ Карзинкиных…

В первой партии приехавших были ребята самого разного возраста – от 10-летних мальчиков до 18-летних юношей, но их объединяло одно: почти все они были родом из Челекена, где располагалось имение Н.Н. Йомудского. В большинстве своем это были дети из многодетных семей или сироты. Всего собралось около 200 человек.

Поначалу очень трудно складывались отношения с селянами. Ведь «басурман» поселили на территории трех православных церквей, и у селян это вызывало недовольство, вспоминал Н.Н. Йомудский. На Масленицу на улице Троицкого-Лыкова возникла драка. Воспитанников всех возрастов было 250 человек, а крестьян значительно больше. Во всех церквах и в Строгине даже били в набат. Из Москвы выслали конный отряд ГПУ, который и навел порядок. Йомудского в это время не было, но когда он вернулся, то сумел восстановить мир. В дальнейшем постепенно все наладилось. Юные граждане советской Туркмении работали на пасеке, в огороде, в яблоневом саду — хозяйство интерната было во многом натуральным.

У туркмен быстро появились свои друзья в селе. Вместе ходили в лес за грибами и ягодами, вместе занимались, читали книги, играли в волейбол, городки. Сохранилась в усадьбе и крокетная площадка, которую также использовали по назначению. Н.Н. Йомудский вспоминает: «Домашняя церковь находилась в главном здании. Потолки были расписаны картинами изумительной красоты. Этот большой зал служил нам клубом, здесь проходили лекции, собрания, и здесь же крутили кино».

…Беда пришла неожиданно. 12 февраля 1929 года, когда вечером после ужина разошлись по укромным и уютным уголкам, запахло дымом… Огонь охватывал все новые и новые комнаты огромного здания. Сбежались все обитатели дома, жители деревни. Не имея подручных средств, они ничего не смогли предпринять против разбушевавшейся стихии, а пожарных из Москвы так и не дождались. К счастью, никто не погиб. Так закончился один из социальных экспериментов первых лет советской власти.

Сразу после пожара учеников младших классов эвакуировали в Ашхабад, а ученики трех старших классов остались учиться до июня. Ребят пересилили во второе здание господской усадьбы, а затем всех вывезли – кого в Ашхабад, а кого – в Ташкент.

После закрытия Туркменского Домпроса в селе стало чуточку тише, но остался Туркменский рабфак.

На месте колонии организовали обычный колхоз. Троице-Лыковский сельсовет Кунцевского района был образован в 1929 г. В его состав входили село Троицкое-Лыково, деревни Екатериновка, Черепково, поселок Сосновка-2, Серебряноборское лесничество. Очень трудно шла коллективизация.

В 1929 г. основали товарищество по совместной обработке земли, а в 1930-м —колхоз «Новый путь». Постепенно колхоз набирал силу. Сеяли рожь, овес, гречиху, пшеницу. В основном же взяли направление на овощеводство, что давало большой доход. Начали сажать свеклу, морковь, капусту, но больше всего высаживали картошки. В начале 1930-х годов закрылись Троицкий и каменный Успенский храмы.

Приходская жизнь теплилась лишь в древнем деревянном храме, где продолжали служить два священника — о. Николай Юрасов и о. Иоанн Руднев. Древнейший памятник — деревянный храм Успения Пресвятой Богородицы — сгорел в 1936 г. Это был преднамеренный поджог, и преступник хорошо известен: сжег храм заведующий клубом, устроенным в каменном Успенском храме, которого приводило в ярость отсутствие народа в его заведении и огромное количество прихожан, едва помещавшихся в храме.

В 1942 г. в бывшей господской усадьбе появились новые хозяева — Суворовское музыкальное училище. То самое, воспитанники которого до самого последнего времени открывали все военные парады на Красной площади. Вначале набирали сирот — сыновей офицеров, погибших в дни войны, а потом было принято решение принимать всех музыкально одаренных мальчиков, желающих стать военными музыкантами. И до 1979 г., целых 37 лет, село просыпалось и засыпало под серебряный голос трубы.

Нелегкая судьба выпала и Успенскому храму, памятнику XIХ века. До самого закрытия храма в 1933 г. здесь сохранялся первоначальный атласный антиминс с надписью: «Еже бысть при Державе Благочестивейшего государя царя и Великого Князя Всея России Самодержца Петра Алексеевича и при сыне его царевиче Алексее Петровиче Священнодействован Преосвященным Каллистом Архиепископом Тверским и Кашинским 1708 года месяца мая в 9 день». С 1943 по 1979 годы в храме был репетиционный зал Суворовского музыкального училища. В разное время в нем устраивались изба-читальня, госпиталь, клуб со сценой в алтаре и даже столовая, а последний владелец здания — Институт атомной энергии им. Курчатова — устроил в ней склад лакокрасочных материалов. В 1989 г. здесь произошел взрыв, уничтоживший остатки росписи потолка. Каким-то чудом остался нетронутым изумительный пол, покрытый ковровой кафельной плиткой.

Храм Троицы закрыли вторым (после теплого Успенского храма) в 1933 г. В Троицком храме власти собирались открыть выставку народного хозяйства Туркменской ССР. С этой целью намечалась перестройка культового здания «в части изъятия глав, барельефов, украшения, отделки, напоминающих церковь». К счастью, варварский замысел осуществить не удалось. В 1935 г. храм Живоначальной Троицы был объявлен памятником архитектуры мирового значения и взят на учет Лигой Наций, позднее комиссией ЮНЕСКО. Таким образом он был спасен от разрушения. Зимой 1941 года Академия архитектуры организовала обмеры и фиксацию лучших памятников русского зодчества в Подмосковье. Вблизи шла война. В Лыково командировали знатока «нарышкинского» барокко Василия Николаевича Подключникова, который блестяще справился с этой работой. Результатом ее стал замечательный, прекрасно иллюстрированный, несмотря на военное время, альбом «Три памятника XVII столетия. Церковь в Филях. Церковь в Уборах. Церковь в Троицком», вышедший в свет в 1945 г., уже после смерти автора. Эти высокопрофессиональные обмеры впоследствии явились основой для реставрации здания.

Чертежи из книги В.Н. Подключникова. 1945г.

Ближе к нашему времени шедевр древнерусского зодчества оказался совершенно бесхозным. Красавица-церковь отнюдь не перестала вызывать интерес — посмотреть на нее приезжали тысячи любителей старины. Однако к началу 1970-х годов в интерьере храма остались лишь жалкие фрагменты. Да и снаружи в нижнем ярусе сбили несколько резных колонн.

Троицкий храм в запустении. 2-я половина ХХ в.

Троицкий храм. Фрагмент иконостаса. 1982 г.

Троицкий храм. 1976г.

Министерству культуры все же удалось выделить на его реставрацию самые минимальные средства. Предполагалось открыть в его стенах, как и в храме Покрова в Филях, филиал Государственного музея древнерусской живописи имени Андрея Рублева. Более десяти лет вела здесь работы архитектор Всесоюзного производственного научно-реставрационного комбината Министерства культуры СССР, заслуженный работник культуры Ирина Валентиновна Ильенко, замечательный специалист по архитектуре конца XVII века. Началось воссоздание утраченных элементов наружного убранства и деревянной резьбы в интерьере. Но финансирование прекратилось, и работы не были закончены. В середине 1980-х годов о создании нового музея не могло быть и речи, и памятник так и не обрел пользователя. За десятилетия советской власти все в Троице-Лыкове разрушалось и ветшало.

Дом архитектора Ропета. 1985 год

Решением Мосгорисполкома в 1985 г. усадьба и участок деревни Троицкое-Лыково были переданы Институту атомной энергии им. И.В. Курчатова для строительства профилактория при обязательном условии проведения восстановительных и реставрационных работ. Но в результате «бережения» бывшей усадьбы с «помощью» курчатовцев из 37 усадебных построек, доживших до 1985 г. (когда они приняли это имение к себе на баланс), сохранились лишь два храма и 8 других строений.

Подготовлено по материалам интернет-ресурсов.

Успенский храм, вид с востока. Фото 1980-х гг.

 Интерьер Успенского храма

Возрождение храмов

В октябре 1989 года обезглавленный, полуразрушенный храм Успения в Троице-Лыково был возвращен Православной Церкви. Его окружали горы мусора, на колокольне росли деревья, некогда прекрасный парк пришел в полное запустение, были варварски уничтожены некрополь и часовня-усыпальница, где была захоронена последняя владелица имения Ю.М. Карзинкина. 31 марта 1990 года, в день Похвалы Пресвятой Богородицы, храм был вновь освящен малым иерейским чином.

Постепенно храм Успения Пресвятой Богородицы был восстановлен: возведена колокольня, по старинным фотографиям воссозданы купол и крыша, реконструированы иконостас, киоты, алтарь, перед которым уложен новый гранитно-мраморный пол, а стены украшают прекрасные иконы. Перед алтарем храма Успения устроены две могилы, в которых захоронены останки, обнаруженные поблизости при земляных работах.

Фото 1999г.

Бывший господский дом. Фото 2003 г.

30 октября 2011 года воссозданный храм Успения Пресвятой Богородицы был освящен великим чином Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом.

В апреле 2013 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла храмовый комплекс преобразован в подворье Покровского ставропигиального женского монастыря у Покровской заставы г. Москвы.

4 мая 2013 года, в Великую Субботу, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл посетил храм Успения Пресвятой Богородицы в Троице-Лыково. В своем слове Святейший Патриарх Кирилл сообщил, что этот храм получил статус подворья Покровского монастыря, дабы, по словам Его Святейшества, духовная жизнь прихожан «осуществлялась здесь по молитвам святой праведной Матроны Московской, великой чудотворицы». «Верю, что процветет это место и укрепится церковная и религиозная жизнь людей, - добавил Предстоятель, - и будет здесь еще больше детей и молодежи, людей разного возраста, потому что вокруг новостройки и живет много людей. Важно, чтобы этот храм действительно был центром духовной жизни». Святейший Патриарх благословил игумению Феофанию на труды по становлению подворья и поздравил всех с наступающим праздником Святой Пасхи.

Благословляя духовенство, прихожан и жителей района Строгино на северо-западе Москвы, Предстоятель Русской Церкви призвал их хранить в сердце веру и делать все для того, чтобы, несмотря на проживание в огромном городе, где многие люди забывают о Боге, основывать свою жизнь на заповедях Божиих. «Если так будет, то из жизни уйдут все неприятности, которые так мешают людям, - и преступность, и коррупция, и несправедливость, и многое другое, что тяжким бременем ложиться на совесть и на жизнь людей; с верой во Христа Господа и Спасителя, который избавил мир от зла, мы можем действительно преобразовывать нашу личную, и семейную, и общественную жизнь», - сказал в завершение Святейший Владыка.

После передачи храмов подворья Покровской обители были проведены масштабные ремонтно-реставрационные работы, которые начались с очистки территории от строительного и прочего мусора (95% территории было захламлено).

За прошедшие годы был полностью отреставрирован величественный храм Живоначальной Троицы, православная гимназия, здание богадельни, дом причта; на прежнем фундаменте отстроен дом архитектора Ропета – настоящий памятник деревянного зодчества. Возведен корпус для детского приюта, сестринская трапезная; в одном из зданий, использовавшихся ранее как склад, обустроена трапезная для прихожан и церковная лавка.

Полностью благоустроена обширная территория парка: проведена санитарная обрезка и вырубка аварийных деревьев, облагорожены газоны, посажены декоративные деревья и кустарники, разбиты цветочные клумбы с фонтанами.

Предстоятель Русской Церкви еще дважды посещал храмы Троице-Лыкова. В Великую Субботу 30 апреля 2016 года Первосвятитель освятил куличи и пасхи, крашеные яйца, пообщался с прихожанами. Святейший Патриарх, поблагодарив Игумению Феофанию за труды, обратился к собравшимся с Первосвятительским словом и подарил Игумении Феофании пасхальное яйцо, а затем осмотрел территорию подворья и ознакомился с ходом ремонтно-восстановительных работ.

В День Святого Духа 5 июня 2017 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил чин великого освящения возрожденного храма Живоначальной Троицы в Троице-Лыкове и возглавил Божественную литургию в новоосвященном храме.

По окончании богослужения Предстоятель обратился к собравшимся с Первосвятительским словом, в котором, в частности, отметил:

«В 1990-е годы Успенский храм был передан Церкви, но объем восстановительных работ был настолько велик, что осуществить все сразу было очень сложно. Когда в 2010 году я приехал сюда, это место поразило меня своей красотой и своей запущенностью. Я понял, что нужны особые усилия для того, чтобы возродить его первоначальную красоту, и Господь посетил меня мыслью о том, что, как в 1917 году здесь была организована женская община, поставившая своей целью помощь страждущим, так и в наше время здесь должен быть женский монастырь. Зная, как помогает верующим матушка Матрона, в том числе строить и восстанавливать святыни, зная также об особых способностях игумении Феофании организовывать такого рода работу, я вознамерился передать Покровскому женскому монастырю это место для организации подворья. Сегодня мы можем засвидетельствовать, что практически все восстановлено, в том числе замечательные деревянные постройки, архитектурный шедевр, получивший имя его создателя Ропета, а ведь от этого дома в 2010 году, когда я к нему подходил, оставался только подвал…

Сегодня некоторые представители интеллигенции говорят, что Церкви ничего передавать нельзя, что в Церкви с памятниками не справятся, их не смогут содержать и реставрировать. Но те, кто это утверждает, преследуют совсем не те цели, которые декларируют. Их цель другая — чтобы Церкви не было в местах, отмеченных талантом созидателей, архитекторов и художников, чтобы Церковь оставалась где-то на периферии. Так вот, тех, кто делает сегодня эти голоса слышимыми для многих, нужно привозить в такие места, как Троице-Лыково, — чтобы они посмотрели на фотографиях, до чего государство и тогдашние хранители культуры довели это место, а затем убедились бы, как Церковь своими немощными силами все это восстановила».

Обращаясь у игумении Феофании, Предстоятель отметил: «Хотел бы особенно поблагодарить Вас, матушка, за Ваши труды. Действительно, Вам удалось восстановить в кратчайшие сроки то, что дошло до нашего времени. Парк приобретает свою красоту, — замечательно, что сюда могут приходить люди, и дети могут играть на площадке. Это место открыто для москвичей, для всех тех, кто способен по-настоящему видеть красоту и беречь ее. И мы надеемся, что подворье Покровского женского монастыря в Троице-Лыкове будет и впредь продолжать свою созидательную деятельность, развивая те направления служения, которые здесь уже имеются, — а здесь есть и гимназия, аккредитованное среднее учебное заведение, и другие учреждения, которые оказывают помощь нашим ближним».

В дар новоосвященному храму Святейший Патриарх Кирилл передал икону преподобного Серафима Саровского с житием. По преданию, преподобный Серафим останавливался в Троице-Лыкове по дороге в Саров.

Во внимание к усердным трудам на благо Святой Церкви Предстоятель наградил игумению Феофанию орденом святой равноапостольной княгини Ольги III степени.

Затем Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в сопровождении игумении Феофании осмотрел территорию подворья Покровского монастыря.

Постепенно восстанавливается исторический облик территории бывшего монастыря: разбит сад с фруктовыми деревьями, вишней, посажены кусты смородины, малины, грядки с овощами. Теперь сестры обители, как и до закрытия монастыря 100 лет назад, могут питаться от трудов своих рук.

В 2016-2019 гг. по историческим фотографиям деревянного Успенского храма, сожженного в 1936 году, на прежнем фундаменте возведена церковь из бруса. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла новопостроенный храм был освящен в честь преподобного Серафима Саровского, который, по преданию, останавливался в Троицком-Лыкове по дороге в Саров. Чин малого освящения 14 сентября 2019 года совершил управляющий Северо-Западным викариатством г. Москвы епископ Бронницкий Фома.