«Были крепки на войне» (Евр. 11:34). Глинские старцы на фронте
Доклад протоиерея Александра Чеснокова, клирика Екатеринодарской епархии на ХХVIII Международных Рождественских образовательных чтениях. Направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Данилов ставропигиальный мужской монастырь Москвы, 28–29 января 2020 года)
На войне Божественную справедливость и попечение
Божие о людях видно особенно отчетливо. Война не
терпит бесчестия – человека безнравственного быстро
находит пуля.
Преподобный Паисий Святогорец
«Милость, мир и спасение от Господа и Божией Матери да будет Вам во вся дни живота Вашего! Благословение владыки Зиновия, о. Андроника, о. Серафима и всех отцев святых да почиет на Вас!» [1]
«В 1941 году началась война… Вскоре в Глинскую пустынь вернулись 12 монахов с архимандритом Нектарием (Нуждиным); они вернулись в свой поруганный дом. О. Нектарий вскоре тяжело заболел и мирно преставился, завещав настоятельство старшему из отцов, которым по жребию и стал иеромонах Серафим (Амелин) <…> Много сил и энергии вложил о. Серафим (Амелин) в восстановление обители <…> Трудно было в период военной разрухи ремонтировать сохранившиеся здания, оборудовать единственную церковь, устроить новую трапезную и подсобные помещения. Обитель, просуществовавшая после открытия в 1942 году еще 20 лет, во многом обязана его уму, рассудительности, умению понимать людей, воздействовать на них своим убедительным и спокойным словом, способностью находить общий язык с властями» [2]. При перезахоронении усопших старцев от храма на общее братское кладбище были обретены нетленные мощи схиархимандрита Серафима (Амелина) [3].
Опишем огромную патриотическую деятельность Глинской пустыни. Еще во времена настоятельства иеромонаха Парфения (1809–1817), взирая на добрые примеры более богатых монастырей нашего отечества, страдавшего тогда от войны с Наполеоном, обитель также приносила лепту от щедрот своих; позднее оказывала материальную помощь Казани, опустошенной пожаром, и т. д. [4].
С самого начала Первой мировой войны Глинская пустынь с деятельным участием отнеслась к бедствиям военного времени, заботясь как об удовлетворении религиозных потребностей страждущих, так и о материальных пожертвованиях для облегчения страданий, вызванных войной. Духовная помощь выразилась в поддержании доброго христианского настроения среди населения и призываемых воинов, а также в духовном утешении раненых и больных – защитников нашего дорогого отечества. От Глинской пустыни было командировано на театр военных действий несколько иеромонахов, иноков и 75 послушников, были денежные переводы на строительство и оборудование госпиталей и лазаретов, пожертвования натурой: кровати, одеяла, подушки, одежда, съестные припасы и т. п. При обители было открыто помещение на 10 мест для выздоравливающих воинов и на 15 для детей погибших воинов [5].
Монастырь принимал участие в облегчении участи наших военнопленных. Для них отсылали в Красный Крест денежные и материальные пожертвования, книги о святых подвижниках Божиих. Обитель оказывала помощь семьям призванных на войну [6].
Как уже было упомянуто, в 1915–1916 годах на защиту Отечества из Глинской пустыни было отправлено семьдесят пять экипированных и обмундированных послушников, еще не постриженных в монашество. В их число попали и трое будущих старцев: Зиновий (Мажуга), Серафим (Романцов), Андроник (Лукаш) [7]. Перед отъездом послушники получали благословение настоятеля и перед чудотворным образом Рождества Пресвятой Богородицы просили Божию Матерь возвратить их невредимыми в родную обитель. Алексий (мирское имя отца Андроника) Лукаш сначала служил в Перми [8], но вскоре был переведен на фронт. При первом же наступлении его взвод оказался окруженным противником. Часть взвода была взята в плен, другая спаслась бегством. Вместе с отцом Андроником в плен попали еще пять послушников [9] . Пленные сразу же были отправлены в лагерь, а затем переведены в Австрию. В плену Алексий пробыл три с половиной года. Он жил в отдаленной казарме с деревянными двухъярусными нарами. Пленных почти не кормили, работу давали самую тяжелую. В основном строили дороги, копали глубокие канавы и укладывали трубы для канализации. Многие пленные умерли. «Мы землю копали, все равно ведь нужно трудиться», – говорил старец впоследствии. Однажды конвоиры, видя, как старательно он работает, предложили ему табак, но он отказался, вызвав их удивление: «И не курит, и трудится» [10]. После этого ему иногда давали порцию хлеба для поддержания сил. В казарме была группа баптистов, которая постоянно увеличивалась за счет других пленных. Они пытались склонить на свою сторону и Алексия, действуя даже силой, но он с гневом отказался. Всё Алексий принимал как от руки Божией, отчего в его душе сохранялся мир. В этих испытаниях он стяжал живую веру и получал благодатные утешения. «Чудеса Божии сопутствовали нам», – говорил старец впоследствии об этом времени. По окончании войны, осенью 1918 года Алексий вместе с другими пленными получил освобождение; в великой радости возблагодарив Бога, он вернулся в монастырь [11].
В 1916 году послушник Захария (так звали в миру митрополита Зиновия) Мажуга был призван на военную службу. Провожал его старец Герасим, благословил на дорогу, отечески наставил и обещал за него молиться. Командующим фронтом, куда Захария попал рядовым солдатом, был дядя святого царя Николая II великий князь Михаил. Он хорошо знал солдатские нужды, старался облегчить тяготы походной жизни, все время был на виду и своим примером вдохновлял бойцов на подвиги. Солдаты любили и уважали его. Захария в составе своего подразделения был переброшен в Белоруссию. Теснимые немцами, солдаты расположились в Пинских болотах и полгода удерживали позиции в неимоверно трудных условиях. Там от постоянной сырости у Захарии заболели ноги, началась экзема, которая мучила его потом всю жизнь. Позже к этому добавился тромбофлебит с долго не заживающими трофическими язвами на ногах, вызывавшими неимоверную боль. По молитвам старца, Захария был определен в роту конвоиров и в военных операциях не участвовал [12] . После демобилизации возвратился в обитель.
Юный Иван (мирское имя схиархимандрита Серафима) Романцов был определен на фронт в 1914 году. В воспоминаниях Марии Савельевны Бондаренко – схимонахини Марии, ее часто называли Мария Сухумская, – мы читаем, что отец Серафим во время Первой мировой войны был чудесным образом спасен от смерти: когда оказался один на один с врагом в открытом поле, он воскликнул: «Господи, спаси меня!» Неожиданно с неба спустилось облако, и с этим облаком он перебежал поле и остался жив [13].
В 1916 году он получил ранение и оказался в госпитале [14]. Спустя много лет отец Серафим вспоминал, что среди раненых объявился гипнотизер, который старался действовать на всех, кто лежал рядом. Своими пассами он усыплял раненых, но на молодого послушника, который лежал и читал Иисусову молитву, никак не мог повлиять. «Видя, что усилия гипнотизера пропадают даром, отец Серафим убедился, что это не просто влияние на скрытые возможности человека, а давление диавола, который легко одолевает незащищенную душу и не может проявить свои силы, если человек молится» [15]. После выздоровления он также вернулся в обитель.
Все старцы приняли монашеский постриг в Глинской пустыни уже после революции, но до закрытия обители в 1922 году. Обычно в то непростое время настоятель монастыря архимандрит Нектарий (Нуждин) перед постригом предупреждал желающих равноангельского жития о том, что обитель в ближайшее время могут закрыть. «Если кто хочет, – говорил он, – может принять постриг, а кто не готов к предстоящим испытаниям, тот может отказаться» [16]. Но никто из юношей не отказался.
Посильную помощь явила Глинская пустынь и в Великую Отечественную войну 1941–1945 годов, и именно пастырским служением иноков обители. Пустынь была открыта во время войны в 1942 году. Монахам было очень трудно. Старые, обессиленные пережитым, они едва могли обеспечить себя самым необходимым. Сначала не было почти ничего, носили лапти, красили самотканые холсты себе для одежды. Никто не знал о них, а местные мало чем могли помочь. Война еще не кончилась, все шло на поддержание армии; хлеб пекли из муки, наполовину размешанной с вареной картошкой. Кроме огорода, который требовал обработки и удобрения, в обители был скотный двор, где трудился худой, тщедушный монах Адриан. Молоко уходило на покрытие налогов, братия его почти не видела [17]. Обитель была полностью разорена: куча мусора – обломки кирпича, штукатурки, обрезки кровельного железа – это всё, что осталось от главного собора. Но для монахов, собранных вместе на родном пепелище, одно совместное пребывание – радость. Как ни трудно, но вместе. Молиться вместе, трудиться вместе, вспоминать вместе. Отец Нектарий (Нуждин) недолго прожил после открытия. После его кончины выбрали настоятелем отца Серафима (Амелина). К нему приехали отец Серафим (Романцов) и отец Андроник (Лукаш). Первый был духовником обители, второй – благочинным.
Отец Зиновий (Мажуга) с 1942 по 1945 годы служил в Тбилисском Сионском Соборе и в Ольгинском монастыре в Мцхете, где он был духовником. Святейший Католикос-Патриарх Каллистрат был проникнут глубочайшим уважением к отцу Зиновию и после, уже на смертном одре, рекомендовал своему преемнику владыке Мелхиседеку совершить над архимандритом Зиновием епископскую хиротонию, что было очень сложно, так как за всю историю Грузинской Церкви это был единственный случай, когда человек не грузинской национальности стал архиереем [18].
В годы Великой Отечественной войны отцу Зиновию было видение. В период блокады, когда казалось, что дни города святого Петра сочтены, он усиленно молился об осажденных. «В это же время, – рассказывал владыка, ¬–мне под утро в тонком сне привиделось, как святая Нина предстоит перед Престолом Божиим на коленях и молит Господа пожалеть и помочь страждущим людям осажденного города одолеть врага и супостата. И при этом из ее глаз катились крупные, величиной с виноградину, слезы. Я это растолковал так, что Божия Матерь дала послушание святой Нине быть споручницей этому осажденному городу» [19].
На Руси издавна считалось, что тот святой, в день памяти которого одержана победа над врагом, и помог победить [20]. По воле Божией именно святая Нина – подвижница первохристианского времени и сестра святого Георгия Победоносца стала покровительницей города на Неве в период фашисткой блокады. В день ее памяти 27 января вражеская осада с города была полностью снята [21].
«Жители города на Неве, – говорил старец Зиновий, – в знак признательности в каждом храме должны иметь образ святой Нины с соответствующей надписью: «в память полного снятия блокады», чтобы потомки помнили и знали о наших скорбях и радостях. Ну, а если и храм созиждут в память святой Нины и всех мучеников блокадных, то благо будет им и их потомкам» [22].
Это пожелание святителя Зиновия исполнилось. Небольшая деревянная церковь святой просветительницы Грузии Нины была построена в Санкт-Петербурге рядом с аллеей Славы в Полежаевском парке на Авангардной улице, 14/6 и освящена 27 января 2010 года. Сама церковь стоит в буквальном смысле на костях защитников города – на месте строительства были найдены останки семидесяти пяти воинов, защищавших осажденный Ленинград. Они перезахоронены в братскую могилу, над которой установлены мемориальная плита и поклонный крест [23].
Теперь на южном рубеже обороны города есть три храма, запечатлевших духовную историю блокады. Это храм святых Адриана и Наталии – в день их памяти 8 сентября началась блокада; храм иконы Божией Матери «Взыскание погибших» на проспекте Ветеранов; и храм святой Нины, молившейся о Победе [24].
А иконы святой равноапостольной Нины с надписью «в память снятия блокады Ленинграда» уже имеются в некоторых храмах Санкт-Петербурга, в том числе и в Смоленском храме, который строила святая блаженная Ксения Петербургская по ночам своими руками. Он находится на Смоленском кладбище, рядом с ее часовней [25]. Написана новая икона, сюжет которой основан на видении святителя Зиновия о молении святой Нины: вверху икона увенчивается Святой Троицей; чуть ниже – Пресвятая Богородица; справа и слева – святые Русской и Грузинской Православных Церквей. Еще ниже стоит на коленях святая Нина, обращающаяся с пламенной молитвой к Святой Троице. В руках у нее крест из виноградных лоз, которые она связала своими волосами. С этим крестом она просвещала народ Иверии. А рядом с ней изображен в горящем пламени Санкт-Петербург с Исаакиевским собором. Вместе со святыми изображен и преподобный Глинский Зиновий (Мажуга) [26]. Икона была передана Католикосом-Патриархом всея Грузии Илией II Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу во время совместного богослужения в Москве в январе 2013 года.
В заключение хотелось бы отметить, что на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, проходившем в Москве с 29 ноября по 2 декабря 2017 года, состоялось общецерковное прославление Глинских подвижников благочестия, ранее, в 2008–2009 годах, причисленных к лику святых Синодом Украинской Православной Церкви. Они широко почитаются за пределами Украины во многих епархиях Русской Православной Церкви и во всем православном мире [27].
_______________________________________________________________________________
[1] Слова любви и утешения. Из писем схиархимандрита Виталия (Сидоренко). Издание 2-е, исправленное и дополненное кратким жизнеописанием. – М.: Мирница., 2019. С. 231.
[2] Чесноков Александр, протоиерей, Чесноков Зиновий. Подвиг святой жизни. Святые старцы Глинской пустыни. XX век. – Московский Сретенский монастырь, 2013. С. 169, 171.
[3] «Велия святых Твоих, Христе, сила!» Жития святых, прославленных в 2017 году Архиерейским Собором Русской Православной Церкви. – М.: Издательство Московской Патриархии, 2018. С. 136.
[4] Cм.: Глинская Рождество-Богородицкая общежительная пустынь. – М.: Издание Глинской пустыни, 1891. С. 31. Самойлов Николай. Историческое описание Глинской Богородицкой пустыни. Ч. 1–2. СПб., 1836. С. 28.
[5] Чесноков Александр, священник. Глинская пустынь и пастырское служение ее иноков. Диссертация кандидата богословия. – Загорск, 1990. С. 326. (Машинопись. Находится в библиотеке МДА.)
[6] Там же.
[7] Журнал Московской Патриархии. Апрель (4), 2014. С. 53.
[8] Иоанн (Маслов), схиархимандрит. Глинская пустынь. – М., Самшит, 2007. С. 460.
[9] Там же. С. 553.
[10] Павлин (Мищенко), архимандрит. Краткое жизнеописание великого старца Андроника. Рукопись. См.: Чесноков Александр, священник. «Глинская пустынь и пастырское служение ее иноков». Диссертация кандидата богословия. Приложение № 2. Загорск, 1990. С. 156.
[11] Лизгунов Павел, священник, Чесноков Зиновий. Пример безграничного смирения. Жизнеописание и наставления подвижника Глинской пустыни схиархимандрита Андроника (Лукаша). – Московский Сретенский монастырь, 2014. С. 25–26.
[12] Чесноков Александр, священник. Глинская пустынь и ее старцы. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. С. 40–41.
[13] Павлова Ольга Владимировна, внучка Бондаренко Марии Савельевны – схимонахини Марии (Сухумской). Воспоминания об отце Серафиме Романцове. – Сочи (Адлер), 2015. (Машинопись. Находится в личном архиве протоиерея Александра Чеснокова.)
[14] Чесноков Александр, священник. Глинская Рождество-Богородицкая пустынь и ее знаменитые старцы XX столетия. – Загорск, 1991. С. 102.
[15] Чесноков Зиновий, Чесноков Николай. Сердцем моим страдаю о Вас. Преподобный Серафим (Романцов). Московский Сретенский монастырь, 2017. С. 32.
[16] Журнал Московской Патриархии. Апрель (4), 2014. С. 53.
[17] Чесноков Александр, священник. Глинская пустынь и пастырское служение ее иноков. Диссертация кандидата Богословия. Загорск, 1990. С. 138–139.
[18] Чесноков Александр, протоиерей. Великий старец-святитель митрополит Тетрицкаройский Зиновий. – Краснодар: Свято-Вознесенский храм, 1998. С. 22.
[19] Лялин Валерий. Глинская пустынь в Тбилиси. Птицы небесные. СПб., 2006. С. 252.
[20] Чесноков Зиновий. Старец и митрополит. О жизни святителя Зиновия (Мажуги), в схиме Серафима. – М.: Новоспасский монастырь, 2011. С. 89.
[21] Чесноков Зиновий. Старец и митрополит. О жизни святителя Зиновия (Мажуги), в схиме Серафима. Издание второе, дополненное. – М.: Новоспасский монастырь, 2014. С. 190.
[22] Данилушкин М.Б., Данилушкина М.Б. Жития и жизнеописания новопрославленных святых и подвижников благочестия, в Русской Православной Церкви просиявших. Т. 1. СПб., 2001. С. 298.
[23] Чесноков Зиновий. Старец и митрополит. О жизни святителя Зиновия (Мажуги), в схиме Серафима. Издание второе, дополненное. С. 190.
[24] Там же. С. 191.
[25] Там же. С. 190
[26] Там же. С. 193–194.
[27] «Велия святых Твоих, Христе, сила!» Жития святых, прославленных в 2017 году, Архиерейским Собором Русской Православной Церкви. С. 85.